Ювелир для детства. Из опыта работы гувернанткой. Часть 2

Будни гувернантки. Дорога в гору

Школа, где учатся мои воспитанники, совсем неподалеку от меня – только переехать через мост, завернуть за торговый центр и отыскать место для парковки. Сегодня я забираю Максима и Женю в четверть третьего – значит, успею и отоспаться, и приготовить ужин. Выезжаю – на первый раз – за сорок минут, хотя ехать намного меньше и Ада подробно объяснила мне, как добраться до школы, лучше подстраховаться. Но подстраховка оказалась лишней – приехала раньше и двадцать минут я брожу вокруг типового школьного здания с башенками. Потом соображаю, что у Максима уроки уже наверняка кончились – и он дожидается на продлёнке меня и сестру. В школу взрослых не пускают – это теперь обычная практика: в школу, где учатся мои дети, никого не пускают тоже. Звоню с охраны в класс, где находятся второклашки-продленщики и прошу вызвать Максима.

«А вы кто? – интересуется молодой женский голос. - Ах, новая гувернантка? Да-да, мне говорил папа, сейчас Максим спустится…». В это время звенит звонок – и вестибюль моментально наполняется ребячьим шумом и беготнёй. Женя – в синем свитерке и такой же синей коротенькой юбочке – бойко пролезает под турникетом и оказывается возле меня: – Здрасьте, Ольга Сергеевна… а где Максим, вы его уже забрали? А мы поедем на вашей машине? А дорогу вы знаете? Там всё в гору, в гору – ну да мы вам покажем… – радостно тараторит она и улыбается. Почти с меня ростом, а совсем дитя. Большая темноглазая растрёпанная девочка.

Максим, издали завидев нас, заметно напрягается – он ещё не привык ко мне. Я еще не знаю пока, что главное сейчас – залезть в его рюкзак и проверить, как записаны задания в дневнике, иначе дома выяснится, что ни одной записи на завтра нет, а друзья – точнее, друг – ну, никак не подходит к телефону. Все это мне, хлопая невинными глазищами, сообщит Максик двумя часами позднее, когда придет время садится за уроки. А пока я застегиваю ему курточку – слишком прохладную для такой ветреной погоды, и смотрю, чтоб ребята не забыли вещи. Мы идем к моей машине. Усаживаю Максима в автокресло своего сына, смотрю, чтоб пристегнулась Женя. Мы трогаемся в путь.

В машине Женя утыкается в свой смартфон, а Максим начинает смартфон выпрашивать – тихо и культурно, намекая на необходимость проявления родственных чувств со стороны старшей сестрицы. Потом, когда я стану для них «своей», он будет кричать и швыряться в Женю всем, что только попадет в этот момент под руку. Да уж, эти смартфоны… какой притягательной силой они обладают для детей! Но ведь выросли же мы без всех этих хитроумных гаджетов и без компьютерных игр, разве мы были несчастны? Размышляя над этим, однажды я пришла к выводу, что наше детство было во многом опаснее как раз благодаря отсутствию компьютеров. Я-то росла без нянь и гувернанток, в рабочей слободке на окраине Москвы, где ни один праздник не обходился без буйных песен, драк у подъезда и проломленных голов. Возле дома, под горой, была река – недаром названная Лихоборкой: каждое лето она непременно выходила из берегов, разламывала в щепки, сносила мост. Каждое лето в ней непременно кто–то тонул – чаще всего ребята, наши ровесники. А чего стоил бравурный фортель – перепрыгнуть с крыши одного двенадцатиэтажного дома на другой! Дома стояли рядом, прыгали все, да я и сама прыгала сколько раз! А заброшенные сараи за рекой, а эти бесприютные луга, поросшие дурной травой, куда нас тянуло точно магнитом! Пустыри, глухие закоулки Ботанического сада, кладбище с провалившимися могилами…

Мне повезло: дома меня ждала бабушка – бывший профессор химии – с горячим обедом и лаской, а ведь у большинства моих друзей никаких бабушек не было. Ключ на шею – и вперед, гуляй, пускай по лужам корабли. А вы говорите: компьютеры губят детей…

Переехав по мосту МКАД, мы въезжаем в деревню. Дорога и вправду в гору, справа сияющий огнями средневековый замок, слева пятистенки за деревянными заборами. Я благополучно добираюсь до поселка, только в самом конце деликатная Женя напоминает мне, что скоро поворот.

Дома, поставив машину в гараж и отправив детей наверх переодеваться, я прохожу через гостиную в кухню и открываю холодильник. Так, кастрюля борща, а что на второе? Судя по всему, ничего. «Женя – я, – кричу я. – Где у вас картошка?» – «В ящике за посудным шкафом» – раздается Женин голос. Быстро ставлю разогреваться борщ, а сама чищу и режу картошку. В кухню один за другим вбегают мои воспитанники и, увидев, чем я занимаюсь, останавливаются как вкопанные, Женя даже налетает сзади на Максима.

– Ой… а что вы делаете? – спрашивает Максим.

– Будем жарить картошку.

– А борщ? – робко интересуется Женя.

– А на второе? – отвечаю я вопросом на вопрос.

Максим хихикает и хватает с разделочной доски кусок сырой картошки.

Вскоре у нас вкусно пахнет жареной картошкой с луком, ребята включают мультфильмы и хлебают борщ. Женя уговаривает меня тоже поесть, но я не могу. Конечно, ребятам говорю, что поела дома. Еда в чужом доме всегда имеет какой-то особенный вкус – чаще всего – совсем нерадостный. Я завариваю принесенный из дома кофе и усаживаюсь с ними на диван.

Мои воспитанники съедают борщ, потом с аппетитом уминают жареную картошку – проголодались, поскольку в школе оба не завтракают. Однажды я поинтересовалась почему. Максик сделал «круглые глаза»: «Там, в столовой, таракана видели…».

После обеда наливаю ребятам сладкий чай – они удивляются непривычному напитку, но пьют с удовольствием. Чай, при нашем климате, – настоящее спасение: он и согреться поможет, и пообщаться позволит, поэтому всех своих воспитанников я всегда приучаю пить сладкий чай. Убеждена, что сахар – в разумном количестве – детям просто необходим: при современных нагрузках это самый безопасный стимулятор умственной работы. После обеда я ставлю детскую посуду в посудомоечную машину и предлагаю прогуляться. И тут же ловлю себя на мысли: стоп! А где, собственно, гулять? Возле дома, на крошечном пятачке за высоченным забором? Ну, может быть, в посёлке имеется детская площадка?

Друг за дружкой мы выходим на крыльцо и зажмуриваемся – в глаза лупит непонятно откуда взявшееся солнце. Мир мгновенно приобретает цвет мягкого золота, даже куст дикого винограда, обнимающий крыльцо, кажется сошедшим с полотна итальянского живописца.

– Пойдемте на площадку! – предлагаю я. – Здесь ведь есть детская площадка?

– Не, площадки нету… – откликается Женя. – Мы всегда гуляем около дома.

Максим, тем временем, хватает с газона палку и начинает что есть силы лупить по нижним ветвям яблони. Я отбираю палку и предлагаю построить из валяющихся у забора веток шалаш для кошки Дины. Максик с азартом принимается за работу, а мы с Женей садимся на скамейку возле крыльца. Женя улыбается, болтает ногами в высоких сапожках. Девочка явно обладает тем счастливым, лёгким характером, который так привлекает людей. Её наверняка любят учителя, с ней хотят дружить одноклассники, чуть позже она явно станет мечтой всех мальчишек в институте. И дело тут не во внешней привлекательности, хотя Женечка – смуглая, высокая, темноглазая брюнетка с прелестными родинками на правой щёчке – уже сейчас обещает вырасти в настоящую красавицу. Дело в позитивном настрое, в сиянии глаз, во всегдашнем оптимистическом восприятии мира.

– Ой, смотрите, Ольга Сергеевна… – Женя хватает меня за руку. – У нашего Рэда гости.

Рэд меланхолично лежит около будки, положив огромную морду на передние лапы, а около лап бегают… две мышки. Мышек, собственно, интересует не Рэд, а его миска с кашей. Одна из мышек – самая отчаянная – встает на задние лапки и запрыгивает в миску, а вторая нюхает Рэдкину шерсть. Рэд поднимает голову, внимательно смотрит на гостью и приветливо шевелит хвостом. Мы зовём Максика, но он слишком занят своим шалашом и отмахивается от нас.

– Может быть, прогуляемся по поселку? – спрашиваю я Женю.

Она дергает плечиком: «Я буду смотреть на мышек!» Да мне, честно говоря, и самой хочется посмотреть, что будет дальше. И страшновато вести гулять детей по незнакомому поселку. За глухими заборами перебрехиваются чужие псы, одного – двух мы встретили по дороге домой. А если они бросятся на нас? Конечно, если мы возьмем с собой Рэда, это отпугнет агрессивных собак.

Позже я ещё не раз удивлюсь странному мировосприятию жителей этих коттеджей – практически в черте Москвы. Каждый из домов здесь, по самым скромным подсчетам, стоит как пара–тройка приличных квартир, но… все, что находится за забором приватного участка, жителей, похоже, волнует мало. Дороги, правда, кое-где посыпаны дешевой галькой, но очень расхлябанны, детской площадки нет, мусорных баков тоже нигде не видно, зато пакеты с мусором – зачастую уже разорванные бродячими собаками – в поселке валяются повсюду. Неужели вывоз мусора и благоустройство стоят так дорого, что не по карману владельцам этих особняков?

Максим закончил свой шалаш и теперь зовёт нас с Женей полюбоваться. Мы шумно и совершенно искренне восторгаемся: шалаш и в самом деле вышел на славу.

– Теперь давайте найдём Дину! – говорит Максик. Я смотрю на часы и понимаю, что искать кошку некогда: пора усаживать моих подопечных за уроки. Дома ребята, не сговариваясь, бегут к холодильнику – нагуляли аппетит. Снова наливаю чай, делаю бутерброды. Потом отправляемся наверх: Женя в папину комнату, а мы с Максимом в детскую.

Я усаживаю мальчика читать рассказ, заданный на завтра, а сама открываю шкаф и достаю белую водолазку, прихватываю валяющиеся на кровати школьные брючки, подыскиваю носочки в тон. Все это, кроме носков, нужно погладить и привести в человеческий вид, чтобы утром, собираясь в школу, заспанный ребенок не рыскал по шкафу в поисках подходящей одежды.

За окнами, между тем, неумолимо темнеет. Женя быстро справляется с уроками – и я даю ей книгу – «Маугли» на английском. У нее замечательное произношение, да и с переводом никаких проблем – а я-то опасалась, что привезенная мной книга вызовет у пятиклассницы затруднения!

Мы с Максимом собираем школьный рюкзак, когда откуда-то снизу раздается едва различимый стук – как будто металлическим прутом ударили по дереву.

– Это папа приехал… – Максим радостно встряхивает светлой растрепанной головой. Ой, а я ведь даже не причесала его после школы! Но приехала, оказывается, Ада – она поднимается по лестнице и весело здоровается с нами.

– Как прошёл день, Ольга? Уроки сделали?

Я подробно рассказываю о том, чем мы занимались в течение дня.

Вежливо отказываюсь от чая и спешу откланяться. Спускаюсь в гараж к своему автомобилю. Автоматические ворота с едва слышным жужжанием ползут вверх, но в первые секунды я не могу разобрать, открылись они или нет: на улице совсем стемнело.

Ипподром. Разные мальчики. Мы хулиганим

Сегодня Женю забирает из школы папа, а мы с Максимом едем на ипподром – заниматься верховой ездой. Из вестибюля школы звоню Жене на мобильный, чтоб отдать привезенные булочки, которые я испекла сегодня утром. Как-никак, до вечера еще много времени – успеет проголодаться. После связываюсь с Ириной Алексеевной, учительницей Максима – нужно узнать домашние задания, которые он вполне мог опять не записать. Плавали, знаем.

Наконец, я выхожу на площадку возле школы, где гуляет продленка, а с ними мой Максим. Он видит меня, но делает вид, что не видит: спорит о чем–то с мальчишками возле большой лужи. Я понимаю, что расставаться с ребятами Максику совсем не хочется. Но гулять сейчас некогда: времени начало второго, а нам нужно к трем часам быть на ипподроме, который в девяти километрах от МКАДа. И нужно ведь еще домой заехать – переодеть моего конника в спортивный костюм (позже у нас появятся специальные брючки наездника, в которых ноги не скользят по лошадиным бокам), покормить обедом, ведь вернемся мы, по самым скромным расчетам, часов в шесть вечера.

Проявляю настойчивость и крепко беру Макса за руку. «Нет–нет, Максик, не вырывайся, погуляем после занятий, посмотрим, что там на ипподроме…». Эта перспектива отчасти примиряет Максима с действительностью, и он послушно надевает рюкзачок и берет мешок со сменкой. Думала, что в машине мы поболтаем, но сзади на удивление тихо. Остановившись на светофоре возле моста, я оборачиваюсь и вижу, что мальчик спит в своем автомобильном кресле.

Бедняжка, ведь совсем еще малыш, а вставать приходится рано: до школы от их дома ехать очень прилично по времени, да если еще по утренним пробкам… Но мы подъезжаем к поселку – и ребенка приходится будить. Впрочем, он не капризничает – приходит в себя на удивление быстро. Таращит глаза на кошку Дину, вынырнувшую откуда-то из-под соседнего забора.

– А папа теперь утром отправляет Дину гулять…

Прихватываем Дину, открываем дом – и я отправляю Максима мыть руки, а сама быстро разогреваю вчерашний борщ.

– Ну-у, борщ не буду!– кривит рот Максик. Снова бросаюсь к холодильнику. Не давать же бутерброд – нельзя весь день на сухомятке, нужно что-то горячее.

Нахожу в морозильной камере сосиски. Хорошо, что в доме продвинутая микроволновка – с функцией быстрой разморозки. Ставлю вариться вермишель, а сама иду в детскую за спортивной одеждой и теплыми носочками. В полутемной детской беспорядок: постели не убраны, на кровати валяется Максимкина пижама, на стуле кое-как сложены детские вещи. Быстро убираю кровати, поднимаю гардины – за окном низкое предзимнее небо почти касается крыш коттеджей.

Спустя четверть часа Максим аппетитно причмокивает и глядит на Губку Боба в телевизоре, а я наливаю ему чай, а себе кофе. Достаю две конфеты к чаю – прихватила из дома специально для него. Потом повеселевший Максик одевается, а я беру расческу и наскоро приглаживаю его волнистые волосы.

По дороге на ипподром малыш снова засыпает, а я во все глаза таращусь на незнакомое шоссе. Оно узкое и извилистое, деревенские домики с резными окошками почти упираются потемневшими заборами в проезжую часть. На редких обочинах лихие деревенские бабули торгуют всяческой снедью – тут тебе и банки с огурцами–компотами, и ведра наших подмосковных кисловатых яблок, и пучки полудиких бледно-лиловых хризантем.

Мы сворачиваем к ипподрому – и тут же словно попадаем в другой мир. Ровные красивые дорожки, английские газоны, новехонькие постройки, даже розы еще кое-где цветут.

– Лошадка! – радостно вопит заспанный Максимка. Ох, и правда, нам навстречу молодая девушка в жокейских брюках и легкой замшевой курточке ведет лошадку. Да не лошадку – огромного коня. Скоро мы с Максом оба узнаем, что белых лошадей не бывает в природе – бывают лошади серой масти. А пока любуемся красавцем конем – белым, как в сказке Андерсена.

В низком, приземистом здании нас ожидает молоденький тренер Алина – она точно в таких же жокейских брючках, которые мы только что видели на девушке, ведущей белого коня. Симпатичная девушка – веселая, улыбчивая и чем-то похожа на нашу Женю – наверное, вот этим сочетанием золотистой смуглости и темных волос, стянутых в небрежный хвост. Мы обмениваемся номерами мобильных телефонов – и я передаю ей Максима, предварительно стащив с него куртку и переобув в кроссовки.

– Вам нужно будет купить резиновые ботинки, а то здесь везде песок…– говорит Алина. Мне предстоит гулять больше двух часов. Ну что ж… Какая кругом чистота! В юности, на четвертом курсе, я ездила на стажировку в Кёльнский университет, полгода прожила в Германии. И теперь ловлю себя на мысли, что все это похоже на Германию – и осенние розы, и яркая детская площадка с резиновым покрытием, на котором ни пылинки, и аккуратно подстриженные кусты бузины, и красивые нарядные ребятишки с хлыстиками, которые то и дело попадаются навстречу. Вдалеке виден разноцветный купол, похожий на цирковой – может быть, здесь и цирк есть? А лошади в загончиках… большие, маленькие, самых разных мастей… можно любоваться часами! Что там за деревянный дом с фонариками в окнах? Ах, это ресторан… Ада говорила, что здесь имеется несколько кафешек. Может быть, попить кофе?

Сворчиваю за угол, подхожу к двухэтажным каменным постройкам… а там что? Может быть, это и есть кафе? Да нет, выглядит уж слишком невзрачно. И далеко от центральных дорожек – кто сюда пойдет? Подхожу ближе и попадаю в непонятный двор. На веревках болтается кое-как укрепленное белье, окна кое-где забиты фанерой, на замусоренной – в шелухе от семечек и окурках – земле примостилась самодельная скамейка. В окно второго этажа высовывается женщина в ярком халате с засученными рукавами и что–то протяжно кричит на чужом языке. Я не понимаю ее. Во двор заходят двое мальчишек чуть постарше Максима. Поначалу я отчего–то думаю, что они братья. Мальчишки смотрят на меня с удивлением, но без страха.

– А вы кого ищете? – спрашивает тот, что постарше, блеснув белыми зубами.

– Никого… – растерянно отвечаю я. – Вы что же, живете здесь?

Ребята переглядываются, младший – кучерявенький, круглолицый, без переднего зуба, что-то хочет сказать, но тот, что постарше, дергает его за руку.

Позади скрипит дверь – и в ноздри бросается запах кухни. Появляется женщина в цветастом халате, та самая, которую я видела в окне. Она цепко хватает мальчишек за руки и, ни слова не говоря, утаскивает их в дом.

Да, здесь, вероятно, живут рабочие, обслуживающие все это благолепие. За лошадями и за розами ведь нужно ухаживать. Кусты – подстричь, дорожки – подмести…

Максим возвращается с занятия возбужденный. Размахивает руками, рассказывает, как ездил на Джексоне.

– Это такой серый пони – огромный!

Вот уж не думала, что пони бывают огромные!

– Максим, а почему у тебя песок в волосах?

– Это… – он на секунду замялся. – Я упал, а там песок.

– Упал с лошади? – ахаю я.

– Не с лошади… – морщится Максим, – а с пони. Да не больно…».

Он тащит меня на площадку – совершенно пустую. Интересно, тут вообще играют дети? Макс бросается к качелям, а я вдруг вскрикиваю от изумления: за качелями, в темных, чуть тронутых морозом темных зарослях, крупная чайная роза. Ничегошеньки себе, словно летом в Крыму! Максим спрыгивает с качелей:

– А нам сказали на труд природные материалы приносить. Завтра. Он тоже неотрывно смотрит на розу. Потом тянет меня за рукав.

– Её тут ведь никто не видит. А я аппликацию сделаю…

–Максим, ты что? Здесь же камеры…

Он хитренько прищуривается.

– Здесь – нет, это в конюшне.

Мы одновременно оглядываемся вокруг. Пусто. За каменным низеньким забором в дымке почти коричневый лес – скоро начнет темнеть.

–Ну-ка прикрой меня!

Максимка с готовностью встает, расставив ноги и руки. В последний раз оглядевшись, я осторожно откручиваю розу и опускаю ее в пакет – так, чтоб не помялись нежные, почти прозрачные лепестки.

– Теперь пойдем, а то она завянет.

Максимка доверчиво берет меня за руку.

Что там, за полынью? Мы решаем исследовать замок

Всю эту неделю я работаю с восьми утра – у моих воспитанников начались осенние каникулы. Приезжаю, клюю носом на кухне, пока в гостиной Ада с мужем пьют чай и поспешно собираются на работу. Мне предлагают то чай, то кофе, то бутерброд, но я вежливо отказываюсь – не выспалась ужасно. Наливаю Аде кофе в термос – пусть выпьет по дороге на работу, выслушиваю короткие наставления на день.

Проводив Аду и Андрея, иду варить кашу на завтрак. Размораживаю курицу – это уже на обед. Картошку варить бесполезно – мои ребята любят только жареную, которую вчера уже ели. Значит, в качестве гарнира будет гречка. Так, а на полдник сделаю ребятам их любимые оладушки.

Сегодня нужно обязательно позаниматься с Максимом английским. Вчера он устроил мне истерику с бросанием тетрадки. У него всегда так: начнешь успокаивать и уговаривать – будет только хуже. Поэтому нужно пойти в гостиную, включить телевизор. Через некоторое время он приходит сам и пристраивается рядом. Позже с изучением английских слов проблем у нас не возникало: я говорила слово на русском и кидала Максиму мячик. Он отвечал по-английски – и бросал мяч обратно.

Через полчаса пойду будить их – иначе собьется режим. Конечно, в каникулы хочется дать детям поспать подольше, но в рамках разумного, иначе потом сложно будет привыкать к школе.

Протереть пол в гостиной? Мне нравится Ада, и очень хочется помочь ей, но, в принципе, я с некоторых пор стараюсь делать только то, о чем просят работодатели.

Да, если на комоде пыль – можно ее вытереть, допустимо иногда порадовать людей домашним пирогом, но взваливать на себя постоянно дополнительные обязанности – часто оказывается делом не слишком разумным, и вот почему.

В принципе, наличие домашнего персонала – тренд для современной России относительно новый. Сегодняшние работодатели – люди, которым по 30-40 лет, – родились в Советском Союзе и воспитаны на книгах, где няня чаще всего вообще была крепостной, а с гувернантками – девушками из бедных благородных семей – порою выделывали совершенно недопустимые вещи. И если вы добровольно стремитесь мыть полы и санузел, у людей, воспитанных таким образом, моментально возникает подозрение: а чего это она так старается? Старается – значит, боится потерять работу. Боится потерять работу – значит, согласится на меньшую зарплату и худшие условия.

Парадоксально, но я несколько раз была свидетельницей того, как няне или гувернантке, стремящейся изо всех сил помочь по хозяйству, предприимчивые работодатели в результате… пытались понизить зарплату. Такова специфика в сфере услуг сегодня. Уверена, что через полтора десятка лет она изменится, потому что просто–напросто сменится поколение и работников, и нанимателей. А пока что лучше добросовестно выполнять свои обязанности, но не стараться объять необъятное.

Пока я размышляю, в гостиную один за другим входят мои воспитанники. За завтраком обсуждаем с ними наш грядущий день. Куда нам пойти или поехать? В деревне, что рядом с нашим коттеджем, с достопримечательностями не густо. В детстве я жгла тут костры и знаю их наперечет. Рождественский Храм, два кладбища - "Архиерейское", рядом с Храмом, где, кажется, не похоронено ни одного архиерея - и обычное, деревенское, утопающее в старых венках, буреломе и грудах мусора. Стоп, а замок? Тот, что мы каждый день проезжаем на машине, когда возвращаемся из школы… Огромный, с множеством окон и средневековыми шпилями.

Как-то не очень давно я заявила Жене и Максику: "Так... в каникулы будем исследовать замок!". Какое детство без исследования замков? Мы возьмем с собой овчарку Рэда, составим план, обойдем вокруг замка, сделаем чертеж... От увлекательных мыслей меня отвлекла тогда Женя: "Ольга Сергеевна, папа сказал, там отель. Что мы будем там исследовать? - И продолжила: - Давайте лучше возьмем Рэда, выберемся из поселка, перейдем через дорогу. Там какие-то холмы и полынь такая высокая - ничего не видно. Пойдем туда и будем исследовать, что там дальше, за полынью...".

А и правда, кто в мире точно знает, что там за полынью? Я вспомнила тогда: мне 16, я жгу в этих местах на обочине костер. И, вероятно, точно такие же костры жжет в то же самое время где-то на юге России прелестная черноокая девочка - мама моих воспитанников. А этих вот двух исследователей пока нет в мире. Они родятся на белый свет еще очень-очень не скоро.

И мы решаем: сегодня надо непременно исследовать замок и окрестности. Максим заявляет, что будет рисовать карту. Женя собирает в рюкзак необходимые, по ее мнению, вещи для исследователя: фонарик, ручку, блокнот, фотоаппарат и флакон зеленки. А я поспешно готовлю бутерброды и заливаю чай в термос: если проголодаемся, сделаем привал. Нет ничего вкуснее еды на привале – пусть привыкают. Мы закрываем дом и берем с собой Рэда. Прощай, наш дом! Мы вернемся не скоро! Но ты все равно нас жди!

Ольга Козэль